Текст песни
В вечерних ресторанах,
В парижских балаганах,
В дешевом электрическом раю
Всю ночь ломаю руки
От ярости и муки
И людям что-то жалобно пою.
Звенят, гудят джаз-баны
И злые обезьяны
Мне скалят искалеченные рты.
А я, кривой и пьяный,
Зову их в океаны
И сыплю им в шампанское цветы.
А когда наступит утро, я бреду бульваром сонным,
Где в испуге даже дети убегают от меня.
Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным,
И в лучах моей короны умирает светоч дня.
Звенят, гудят джаз-баны,
Танцуют обезьяны
И бешено встречают Рождество.
А я, кривой и пьяный,
Заснул у фортепьяно
Под этот дикий гул и торжество.
На башне бьют куранты,
Уходят музыканты,
И елка догорела до конца.
Лакеи тушат свечи,
Давно замолкли речи,
И я уж не могу поднять лица.
И тогда с потухшей елки тихо спрыгнул желтый Ангел
И сказал: "Маэстро, бедный. Вы устали. Вы больны.
Говорят, что Вы в притонах по ночам поете танго.
Даже в нашем добром небе были все удивлены".
И, закрыв лицо руками, я внимал жестокой речи,
Утирая фраком слезы, слезы боли и стыда.
А высоко в синем небе догорали Божьи свечи
И печальный желтый Ангел тихо таял без следа.
Вертинский А. 1934
Перевод песни
In the evening restaurants,
In the Paris booths,
In a cheap electric paradise
All night I break my hands
With rage and anguish
And people are plaintively singing.
The jazz-bans are ringing, jangling
And the evil monkeys
Mutilated mouths are clawing at me.
And I, crooked and drunk,
I call them to the oceans
And I put them in champagne flowers.
And when the morning comes, I delve sleepily with the boulevard,
Where in fright even the children run away from me.
I'm a tired old clown, I wield a cardboard sword,
And in the rays of my crown a light of the day dies.
The jazz-bans are ringing, jangling,
Dancing monkeys
And furiously meet Christmas.
And I, crooked and drunk,
I fell asleep at the piano
Under this wild boom and triumph.
On the tower there are chimes,
Musicians leave,
And the Christmas tree burned to the end.
The lackeys extinguish the candles,
For a long time speech was silent,
And I can not lift my face.
And then, with an extinct Christmas tree, the yellow angel jumped silently
And he said: "Maestro, poor. You're tired. You are sick.
They say that you are singing tango at night.
Even in our good heaven everyone was surprised. "
And, covering my face with my hands, I listened to a cruel speech,
Wiping tails with tears, tears of pain and shame.
And high in the blue sky burned out God's candles
And the sad yellow Angel quietly melted without a trace.
Vertinsky A. 1934
Смотрите также: