Текст песни К. Потапов - ПоТок Сознания - ТОК FM - Радиоэссе В Центре
- Исполнитель: К. Потапов - ПоТок Сознания - ТОК FM
- Название песни: Радиоэссе В Центре
- Дата добавления: 01.03.2021 | 04:04:04
- Просмотров: 157
- 0 чел. считают текст песни верным
- 0 чел. считают текст песни неверным
Текст песни
Когда кончаются последние заряды фейерверков и залпов шампанского, когда количество выпитого пропорционально мучениям совести, когда под ногами хрустит уже прошлогодний снег и крошево елочных игрушек, когда о прошедшем веселье напоминают только ужас осыпающегося дереваb и не отправленные валентики, тогда наступают будни. Обычно они отлиты в неуютные февральские сумерки, озарены беззвучным телевизионным экранном, пахнут чем-то сгоревшим и, так же как предпраздничные дни насквозь пропиты ожиданием чуда, этот вывернутый наизнанку сочельник наполнен чувством уходящего времени и несбывшейся сказки. Прижмешься с надеждой лбом к балконному и воочию убеждаешься, в том, что город покидают ярко-красные грузовички. Праздник наш уходит. И в тот момент, когда сумерки подкатят к самому горлу, и не захочется выходить из своей комнаты больше, как минимум вечность, и тем более на улицу, именно тогда лучше всего отправляться в путь.Лучше всего совершать свой променад в историческом центре, преодолевая границу старого и нового города, что проходит в аккурат через зал самого первого фаст-фуда. Здесь можно ощутить себя по-настоящему в междуречье, во всех смыслах этого слова. Озираясь по сторонам взглядом праздного бездельника и руководствуясь в передвижении только эстетическим критерием, постепенно начинаешь удивляться творящемуся вокруг архитектурному хаосу. Не имея понятий о названиях стилей, все же ощущаешь их многообразие буквально на вкус, будь то сталинский ампир, заостренная стеклянная глыба элитной многоэтажки или еще не сожженный под застройку терем, времен позапрошлого столетия. Передвигаясь по старому городу вдоль наизусть заученных улочек, разглядывая набившие оскомину фасады, в какой-то момент решаешься на свободу и безрассудство и ныряешь в темную арку дворика.
Можно долго спорить о красоте и величие старого города, но всю плоть его чувствуешь только в маленьких двориках. Лучше делать это натощак: на изголодавшееся по смыслу жизни сердце, где-то в середине очередной зимней эпохи. Конечно, весной больше красок, кошек, надежды и уверенности в светлом будущем, но весной любой населенный пункт смещается по шкале красоты в сторону Парижа, а если вы все-таки решили проверить свой город по всем эстетическим параметрам, воспользуйтесь бесстрастным холодом января. Он вас не обманет. Тем более, ни что не сравнится с обледеневшей проволокой плюща, непотушенной гирляндой, занесенном скатом крыши. Строчки балконов готовы сложиться в стихи, пользуя в качестве рифм созвучность в окончаниях сваленного барахла, подвешенных санок, лыж, одиноких курящих фигур. И в историческом центре словарный запас этой поэзии неоспоримо больше, чем где-либо еще. В такие моменты ощущаешь себя выжившим в две тысячи сто последнем году, наблюдая Европу в апогей ледникового периода. А натолкнувшись на неприкрытый занавеской кадр чужого быта в желтом окне, ощущаешь одиночество своего бытия во вселенском масштабе. И вдруг во всем окружающем хаосе зарождается гармония, а значит, появляется смысл. Толчком может послужить что угодно, будь то звон колокольчика лошадиной повозки или скрип коньков с самой большой площади в Европе, или же падение высеченной электрической звезды из неба сплетенных трамвайных судеб. Главное успеть загадать желание. Потому что в следующую секунду наступает волшебство, трамвай, скрываясь за углом, отправляется в вечность, млечные пути фонарных светят только вам, а гудки складываются в симфонию вашего счастья. Мир обретает смысл, сумерки не отступают, но только скрашивают острые углы реальности, и в этот момент из обломков архитектурных эпох и стилей складывается время. Потому не страшно вскидывать руку, выхватывая из общего потока неизвестный номер маршрута, ведь как в Англии любое направление, есть направлении к морю, так и в родном городе любое направление приведет вас к дому, ибо понятие дома расширяется, словно зрачок в февральских сумерках.
Перевод песни
When the last charges of fireworks and volleys of champagne run out, when the amount drunk is proportional to the torment of conscience, when last year's snow and crumbly Christmas tree decorations are crunching underfoot, when only the horror of a crumbling treeb and not sent valentines remind of the past fun, then weekdays come. Usually they are cast in the uncomfortable February twilight, illuminated by a silent television screen, smell of something burnt out and, just like the days before the holidays are saturated with expectation of a miracle, this Christmas Eve, turned inside out, is filled with a sense of the passing time and an unfulfilled fairy tale. You will press your forehead against the balcony with hope and you will be convinced with your own eyes that bright red trucks are leaving the city. Our holiday is leaving. And at that moment when the twilight rolls up to the very throat, and you don't want to leave your room any longer, at least forever, and even more so on the street, it is then that it is best to hit the road.It is best to make your promenade in the historic center, overcoming the border of the old and new city, which passes exactly through the hall of the very first fast food. Here you can really feel yourself in the interfluve, in every sense of the word. Looking around with the gaze of an idle idler and guided in movement only by an aesthetic criterion, you gradually begin to wonder at the architectural chaos that is happening around you. Having no idea about the names of styles, you still feel their diversity literally to the taste, whether it be the Stalinist Empire style, a pointed glass block of an elite high-rise building or a tower that has not yet been burned for building, dating back to the century before last. Moving through the old city along the memorized streets, looking at the facades that set the teeth on edge, at some point you decide on freedom and recklessness and dive into the dark arch of the courtyard.
You can argue for a long time about the beauty and grandeur of the old city, but you feel its full flesh only in small courtyards. It is better to do it on an empty stomach: on a heart hungry for the meaning of life, somewhere in the middle of another winter era. Of course, in spring there are more colors, cats, hope and confidence in a bright future, but in spring any settlement shifts along the beauty scale towards Paris, and if you nevertheless decide to test your city in all aesthetic parameters, take advantage of the impassive cold of January. He will not deceive you. Moreover, nothing beats the icy wire of ivy, an unfinished garland, covered with a roof slope. The lines of the balconies are ready to form verses, using as rhymes the consonance in the endings of dumped junk, suspended sledges, skis, lonely smoking figures. And in the historic center, the vocabulary of this poetry is undeniably greater than anywhere else. At such moments, you feel like a survivor in the two thousand one hundred and last year, watching Europe at the apogee of the ice age. And when you come across a picture of someone else's life in a yellow window, uncovered by a curtain, you feel the loneliness of your being on a universal scale. And suddenly, in all the surrounding chaos, harmony arises, which means that meaning appears. Anything can serve as the impetus, whether it be the ringing of the bell of a horse carriage or the creak of skates from the largest square in Europe, or the fall of a carved electric star from the sky of woven tramway destinies. The main thing is to have time to make a wish. Because the next second comes the magic, the tram, hiding around the corner, goes to eternity, the milky ways of the lampposts shine only for you, and the beeps add up to a symphony of your happiness. The world acquires meaning, the twilight does not recede, but only brightens up the sharp corners of reality, and at this moment time is formed from the debris of architectural eras and styles. Therefore, it is not scary to raise your hand, snatching an unknown route number from the general stream, because as in England any direction is a direction to the sea, so in your hometown any direction will lead you to home, because the concept of a house expands like a pupil in February twilight.