Текст песни И. Растеряев - Дед Агван
- Исполнитель: И. Растеряев
- Название песни: Дед Агван
- Дата добавления: 09.02.2019 | 10:15:03
- Просмотров: 400
- 0 чел. считают текст песни верным
- 0 чел. считают текст песни неверным
Текст песни
Дед АгванЯ не видал родных дедов,
И видеть мог едва ли:
Все до рождения моего
Они поумирали.
Но я не обделён судьбой,
Я всё равно счастливый.
Был рядом дед, пусть не родной,
Но горячо любимый.
Он был нерусский - из армян,
С деревни, из народа -
Агван Тиграныч Григорян,
Двадцать шестого года.
Он был герой и ветеран -
Такой, что прямо с книжки -
Для всех. А я ему кидал
За шиворот ледышки.
Я про войну всё с детства знал -
Ведь дед, без всякой лажи,
Мне каждый день преподавал
С тарелкой манной каши.
Всё было так: он мирно пас
Овец у Арарата.
И вдруг взяла пошла на нас
Немецкая армада,
Чтобы ни русских, ни армян
Здесь не было в природе,
Но тут подъехал дед Агван,
И он был резко против.
Подъехал, правда, не один…
Стекались, словно реки,
Туда и тысячи грузин,
Казахи и узбеки…
Разноязыкою толпой
Они в окопы сели.
И в тех окопах всей гурьбой
Мгновенно обрусели.
Вместо овец на этот раз
Другие были звери.
И дед в прицел свой
«Тигра» пас, крутил хвоста «Пантере»…
По-русски с ним общенье шло
Сперва не идеально,
Но фразу «Башню сорвало»
Он понимал – буквально.
Я с дедом мог тарелки три
Съедать той самой каши,
Внимая, как они пошли
На Запад пешим маршем.
И, как всегда, в который раз
В итоге накидали…
А дальше шёл такой рассказ,
Как в слёзном сериале:
«Берлин. Апрель. Земля дрожит.
Снаряды, пули – градом…»
И дед по улице бежит
С трофейным автоматом.
Кругом - разбитые дома,
Как гор кавказских гребни.
С собой у деда пять гранат,
Вдруг глядь : на куче щебня
Лежит, скулит от страшных ран,
Один, как щепка в шторме,
Такой же, как и он, пацан,
Но лишь в немецкой форме.
И тычет деду на окно,
Руками объясняет,
Что он у дома своего
Лежит и помирает.
Что там родители его,
Что он берлинский, местный,
Его войною домело
До своего подъезда.
И дед поверх своих поклаж
Хоть был не сильный самый,
Взвалил его, и на этаж -
Туда, где папа с мамой,
Где взрывом балку повело,
Где теплится лампада:
«Встречайте, фрау, своего
Немецкого солдата»…
Дед, говоря про этот миг,
Вдруг сразу изменялся:
Про страшный материнский крик,
Про то, как там остался.
Как в кухне, где горел шандал,
Воды ему нагрели,
Как с грязью ненависть смывал
За годы и недели,
Как спал на белых простынях
Среди войны и ада
И видел сны о мирных днях
В долине Арарата.
Как утром снова он пошёл
К победной близкой дате,
Услышав сзади «Danke schon»,
Ответив им «Прощайте»…
Тут я перебивал всегда,
Дослушивал едва ли:
«Дедуня, что за ерунда?
Давай, как вы стреляли!
Давай, как ты горел в огне,
Чуть не погиб на мине…» -
Неинтересно было мне
Про простыни в Берлине.
Но дед чего-то замолкал,
Шёл за добавкой каши
И кашу снова в рот толкал,
Чтоб стал быстрей я старше…
Его уж нет, а я большой.
И вдруг я докумекал:
В тот день был самый главный бой
За звание человеком.
Перевод песни
Grandfather AghvanI have not seen my grandfathers,
And he could hardly see:
All before my birth
They died.
But I am not deprived of fate
I'm happy anyway.
Grandfather was nearby, albeit not his own,
But dearly beloved.
He was non-Russian - from the Armenians,
From the village, from the people -
Aghvan Tigranych Grigoryan,
The twenty-sixth year.
He was a hero and a veteran -
So that right from the book -
For all. And I threw him
For the scruff of the ice.
I knew everything about the war from childhood -
After all, the grandfather, without any mess,
I taught every day
With a plate of semolina porridge.
It was like this: he peacefully passed
Sheep at Ararat.
And suddenly she took and went at us
German armada
To neither Russian nor Armenians
It wasn’t in nature,
But then Grandfather Aghvan arrived
And he was strongly opposed.
He arrived, though not alone ...
Flocked like rivers
There and thousands of Georgians
Kazakhs and Uzbeks ...
Multilingual crowd
They sat in the trenches.
And in those trenches the whole crowd
Instantly Russified.
Instead of sheep this time
Others were animals.
And grandfather in his sight
"Tiger" pass, twisted the tail of the "Panther" ...
In Russian, communication was going on with him
Not perfect at first
But the phrase "Tower tore"
He understood - literally.
I could have three plates with my grandfather
Eat that very porridge
Listening to how they went
To the West on foot.
And, as always, for the umpteenth time
As a result, they threw ...
And then there was such a story,
Like in the tear series:
"Berlin. April. The earth is shaking.
Shells, bullets - hail ... "
And the grandfather runs down the street
With a trophy machine.
Around - broken houses
Like mountains of Caucasian crests.
Grandfather has five grenades with him,
Suddenly look: on a pile of rubble
Lying, whining from terrible wounds,
Alone like a sliver in a storm
The same as he, boy
But only in German form.
And pokes grandfather at the window,
Hands explains
That he is at his house
Lies and dies.
What are his parents
That he is Berlin, local,
His war is home
To your porch.
And grandfather on top of his luggage
Though not the strongest,
Took him up, and to the floor -
Where dad with mom
Where the explosion led the beam,
Where does the lamp stand:
"Meet Frau, your
German soldier "...
Grandfather, speaking about this moment,
Suddenly, it was changing:
About the scary mother cry
About how he stayed there.
Like in the kitchen where the chandal burned,
Heated the water
Like hate washed away with dirt
Over the years and weeks
How I slept on white sheets
Amid war and hell
And dreamed of peaceful days
In the valley of Ararat.
How in the morning he went again
To a victorious close date,
Hearing “Danke schon” from behind,
Answering them "Farewell" ...
Here I always interrupted
I hardly listened:
“Grandfather, what nonsense?
Come on how you shot!
Come on how you burned in the fire
I almost died in a mine ... "-
It was not interesting to me
About the sheets in Berlin.
But grandfather was silent for some reason,
I went for the porridge
And he pushed porridge into his mouth again,
To become faster I’m older ...
He is already gone, but I'm big.
And suddenly I was documenting:
That day was the main battle
For the title of man.