Текст песни
Январь сорок третьего года.
Бомбёжка. Метель. Сталинград.
Несутся в Германию письма
Замёрзших немецких солдат.
Читают в далёких квартирах:
«Пришлите кальсонов и гетр.
Мы прошагали полмира,
Но здесь не пройти километр.
Мы загнанные, как волки.
Едва стоим на ногах.
На тракторном, Красном, у Волги
Нас бьют в подвалах, в цехах.
Они сумасшедшие просто!
Такого нету нигде!
Стреляешь – а он, как апостол,
В атаку идёт по воде.
Приказ их подобен бреду,
И это страшный приказ.
За Волгой земли для них нету,
Но нету её и для нас.
Мы помним, как с бравурным пением
Втоптали Европу в грязь,
Как жгли города и селения -
По ходу, с брони, веселясь…
Как ползали все, будто стадо…
И вот наказал нас за то
Обычный солдат Сталинграда,
Расстрелянный в решето».
А пекло, раки, пиво. Волгоград .
Двадцать первый век - на поле боя
До сих пор защитники стоят
В виде гордых каменных героев.
Часто думаю я почему-то,
Приходя на Мамаев Курган,
Очень скоро настанет минута,
И последний придёт ветеран.
И эпоха в руке у него
В одноразовом мятом стаканчике
Завершится. И встретят его
Сослуживцы - седые мальчики.
Они все его выйдут встречать
На своём небесном параде
И дыры в груди – как клеймо, как печать:
«Я был в Сталинграде!», «Я был в Сталинграде!»
Вместе с ними – лёгкий, словно пух,-
Полетит он, сверху наблюдая.
Не святой, а просто русский дух
Над Курганом имени Мамая,
Как внизу идёт земной парад,
Как цветы к подножьям возлагают,
Про Мать - Родину всё верно говорят,
Только одного не понимая:
То, что меч огромный нужен ей
Не за тем, чтоб где-то люди ужаснулись,
А держать повыше от людей -
Чтобы никогда не дотянулись.
То, что меч огромный нужен ей
Не за тем, чтоб где-то люди ужаснулись,
А держать повыше от людей -
Чтобы никогда не дотянулись…
И невыносимо ей стоять.
Гаснет вера с поколением каждым,
Что не будут больше убивать,
Может быть, когда-нибудь однажды…
Перевод песни
January forty-three.
Bombing. Blizzard. Stalingrad.
Rush to Germany letters
Frozen German soldiers.
Read in distant apartments:
"Send calzon and leggings.
We walked half the world,
But there is not a kilometer to go.
We are driven like wolves.
Barely standing on his feet.
On the tractor, Red, near the Volga
We are beaten in the basements, in the shops.
They are crazy just!
There is no such thing anywhere!
You shoot - and he, as an apostle,
In the attack goes on the water.
Their order is like a delirium,
And this is a terrible order.
Beyond the Volga there is no land for them,
But there is no it for us.
We remember how with bravura singing
Trampled Europe into the mud
How burned cities and villages -
Along the way, with armor, having fun ...
As everyone crawled like a herd ...
And so he punished us for
An ordinary soldier of Stalingrad,
Shot in a sieve. "
And hell, raki, beer. Volgograd.
Twenty-first century - on the battlefield
Until now, the defenders are
In the form of proud stone heroes.
I often think for some reason,
Coming to Mamaev Kurgan,
The minute will come very soon
And the last will come a veteran.
And the era in his hand
In a disposable crumpled cup
Will end. And they will meet him
Co-workers - gray-haired boys.
They will all meet him
In his heavenly parade
And the holes in the chest - as a stigma, as a seal:
“I was in Stalingrad!”, “I was in Stalingrad!”
Together with them - light, like down, -
He will fly, watching from above.
Not holy, just Russian spirit
Over Kurgan named Mamai,
As the earth parade below,
As flowers are laid at the foot,
About Mother - Motherland, all right say,
Only one without understanding:
That she needs a huge sword
Not for the fact that somewhere people were horrified
And keep up from people -
To never reached out.
That she needs a huge sword
Not for the fact that somewhere people were horrified
And keep up from people -
To never reached ...
And it is unbearable to stand.
The faith goes out with the generation of each
That they won't kill anymore,
Maybe someday someday ...
Официальное видео
Смотрите также: