Текст песни
Ой, чистое окно! За окном - воля.
Дом - не дом, а сказка, и чего тут только нет!
Даже добрый дух есть! Зовут - Коля.
А хоть бы и Дима звали, не о нём сюжет.
Сюжет о том, как - молодой, непослушный -
парит вверху над домом кораблик воздушный.
Не то инопланетный, не то обман зренья -
не дал объясненья пока никто.
Но средь застолья или в трезвой памяти,
поодиночке либо всем народом враз -
бывало, выглянем, а он, красавец, там летит, -
и значит как бы всё в порядке, с Новым годом вас!
Он порхает в вышине, как бабочка,
и тридцать первого числа, и первого.
А траектория его загадочна -
не то парабола, не то гипербола...
Краткий год подобен дню, день под стать блику.
Спросят: чем вы жили? И не вымолвишь в ответ,
что, мол, пили водку... ели клубнику...
А хоть бы и смородину, не о ней сюжет.
Сюжет о том, как - самой себе в радость -
летела моя молодость, моя младость.
Махал крылом кораблик с небес и был светел...
Никто и не заметил, как он исчез.
А вместе с ним ушёл сюжет из повести,
и строчки вьются вкривь, как традесканция.
А пишу я их, к примеру, в поезде,
и следующая станция - Франция...
Вы мне скажете, что это, мол, лирика
и что кораблик тот в кино все видели.
А всё же мне бы на него, хоть изредка,
поглядеть бы наяву, хоть издали.
Постучать бы в то окно, посвистать дико,
вместо «гутен морген» кукарекнуть, как петух:
«Холодна ли водка? Сладка ль клубника?
Всё ли добрый дух сильней недобрых двух?..»
Не жду ответа, не ищу возврата.
Она затем и молодость, что крылата!
Чего не понял в двадцать, вдруг - поймёшь в сорок.
Уж тут никто не зорок. Всяк близорук.
И потому-то я сижу теперь в поезде,
а незабвенный мотылёк - кораблик мой -
по параболе несётся Бог весть где.
И конца и краю нет параболе той.
На честном слове или так, на отзвуке,
на первой буковке от слова честного,
но летит он, кувыркаясь в воздухе,
по параболе Лобачевского...
Всяк был молодой. Да не всяк - старый.
Одного застолие влекло, другого - храм.
Кто бренчал монетой, а кто - гитарой:
там-тарам-тарам-там-тарай... там-тарам-тарам...
1990
Перевод песни
Oh, clean window! Outside the window - the will.
The house is not a house, but a fairy tale, and what is there just not!
Even a good spirit is! Name is - Kohl.
And even if Dima was called, it’s not about the plot.
The plot of how - young, naughty -
soaring above the house above the ship air.
Not that alien, not that deception of sight -
Nobody has given an explanation yet.
But among feasts or in sober memory,
one by one or by all the people at once -
happened, we look, and he, the handsome, flies there, -
and it means everything is okay, happy New Year to you!
He flutters in the sky like a butterfly,
and the thirty-first and the first.
And its trajectory is mysterious -
not a parabola, not a hyperbole ...
A short year is like a day, a day like a glare.
Ask: what did you live? And you will not say in response,
that, they say, they drank vodka ... ate strawberries ...
And even if currants, not about her story.
The plot of how - in itself joy -
my youth flew, my youth.
The winged ship was waving from heaven and was bright ...
No one noticed how he disappeared.
And with him went the story of the story
and the lines are curved like a tradescantia.
And I write them, for example, in a train,
and the next station is France ...
You will tell me what it is supposedly the lyrics
and that the ship was in the cinema everyone saw.
And yet I would at him, at least occasionally,
to look in reality, even from afar.
To knock at that window, whistle wildly,
instead of "guten morgen" crow like a rooster:
“Is vodka cold? Sweet strawberry?
Is the good spirit stronger than the unkind two? .. "
Do not wait for an answer, not looking for a return.
She then and youth, that krylata!
What did not understand at twenty, suddenly - you will understand at forty.
No one here zorok. Everyone is nearsighted.
And that is why I am now sitting on the train
and the unforgettable moth is my ship
the parabola rushes God knows where.
And there is no end to the edge of that parabola.
On parole or so, on the echo,
on the first letter of the word honest,
but it flies, tumbling in the air,
on the Lobachevsky parabola ...
Everyone was young. Yes, not everyone - old.
One feast attracted, the other - the temple.
Who was strumming a coin, and who was strumming a guitar:
there-taram-taram-there-tarai ... there-taram-taram ...
1990
Официальное видео
Смотрите также: