Текст песни Вера Полозкова - Ро
- Исполнитель: Вера Полозкова
- Название песни: Ро
- Дата добавления: 14.10.2020 | 14:38:02
- Просмотров: 290
- 0 чел. считают текст песни верным
- 0 чел. считают текст песни неверным
Текст песни
Я, меж тем, когда-нибудь неизбежно состарюсь и буду либо чопорной викторианской тетушкой в юбке-рюмочке, с сумочкой-конвертом на застежке и шляпке, прости Господи, что при моем росте будет смотреться не столько смешно даже, сколько угрожающе; такой, старой девой с кружевными ночными сорочками до пят, параноидальным порядком в квартире, с толстой кошкой, с гладкой прической, сухим брезгливым ртом, болезненно прямой спиной, целым букетом сексуальных перверсий; либо грустной такой, одрябшей русской теткой с губами книзу и оплывшими глазами, на которых не держится ни один карандаш, растекается синяком; сыном-неудачником, гражданским мужем-художником; у меня будут большие шершавые руки со старческой гречкой, в крупных серебряных кольцах; я буду испитая и с брылями; еще, может быть даже, не свои зубы, с такой характерной просинью на деснах; но про это даже думать страшно.
Больше всего мне хочется оказаться впоследствии поджарой такой, бодрой лесбиянкой под полтос, с проницательным взглядом и ироничным ртом; полуседой ежик, может быть; вести саркастически бровью и отпускать комментарии сквозь вкусный самокруточный дым; у меня будет такая девица, лет тридцати, худая и резкая в жестах, как русская борзая; с каким-нибудь диким разрезом глаз, может быть, азиатка; громким, заразительным хохотом; черной глянцевитой короткой стрижкой; мы будем скорее похожи на мать и сына-подростка, чем на пару; дадим друг другу дурацкие какие-нибудь односложные прозвища, Ви, Ро, Дрю, Зло, что-то такое; общаться будем на характерном таком влюбленном матерном наречии, драться подушками; и ни до кого нам не будет дела.
Вероятно, у меня будет сын Сережа, тот самый, лет двадцати пяти; может случиться, что девочку-азиатку я отобью как раз у него, мне рассказывали такие случаи; он, впрочем, будет не особенно в обиде, скорее, будет преподносить это как пикантный семейный анекдот, будет такой, красивый рослый раздолбай с челкой, в низких джинсах, с металлической цепью для ключей на боку; я буду его страшно любить и страшно же стебать, он у меня вырастет тот еще словесный фехтовальщик; может быть, он как-нибудь приедет к нам с блеклой какой-нибудь блондиночкой, которую я ни за что не отследила бы на улице, приедет неожиданно серьезный, с другим каким-то, не своим голосом, в глаза не смотря, и тут меня сложит нежностью и ужасом, такой большой сын у меня, черт, ну надо же, такой большой, и отныне мне совершенно не принадлежит.
- Ро, - буду тыкаться я потерянно в затылок своей подруге, - Ро, он женится же, этот идиот. Ро, какое я старье. Она ведь даже не смеется никогда, Ро, что он нашел в ней, разве это мой сын. Я же ему всегда говорила, что нельзя спать с человеком, который не может тебя рассмешить.
И даже, может, позвоню его отцу, фактурному такому дядьке лет пятидесяти пяти, наполовину армянину, большой любви молодости, с которым мы хорошо когда-то пожили лет пять, даже не успели друг другу опротиветь, и буду курить в трубку и вопить, и наверняка буду звать его по отчеству, как сторожа, или по фамилии, потому что это фамилия сына:
- Маноян! Ты можешь себе представить, ее зовут Таня, и она вся просвечивает. Маноян, это наш с тобой сын разве? Разве у меня была такая постная рожа в двадцать пять лет, как у этой девицы? Да я была такой порох, что вылетали стекла, ты же помнишь; я не понимаю этого, Маноян. Он тебе покажет ее, ты только совладай с лицом.
Но виду, конечно, не подам; благословлю; Таня, вполне возможно, окажется славной девушкой; Сереже просто не нужна будет еще одна такая веселая безумица, как мать, он найдет себе омут потише и поспокойней.
Внуков своих не представляю совсем; знаю только, что буду тогда много думать о собственной матери, которую к этому моменту давно похороню, и жалеть, что нельзя ей показать этакой красоты.
...
Перевод песни
Meanwhile, someday I will inevitably grow old and will either be a prim Victorian aunt in a glass skirt, with an envelope bag on a clasp and a hat, God forgive me, that with my height it will look not so much funny, even as threatening; such an old maid with toe-length lace nightgowns, paranoid order in the apartment, with a fat cat, with a smooth hair, dry squeamish mouth, painfully straight back, a whole bunch of sexual perversions; or a sad, flabby Russian aunt with lips down and swollen eyes, on which not a single pencil is held, spreads like a bruise; a loser son, a civil husband-artist; I will have big rough hands with old buckwheat, in large silver rings; I will be drunk and with flews; still, maybe not even your teeth, with such a characteristic blue on the gums; but it's scary to even think about it.Most of all I would like to be subsequently such a lean, cheerful lesbian under half a toss, with a shrewd look and an ironic mouth; a half-gray hedgehog, maybe; lead a sarcastic eyebrow and release comments through delicious roll-up smoke; I will have such a girl, about thirty years old, thin and harsh in gestures, like a Russian greyhound; with some wild cut of the eyes, maybe Asian; loud, infectious laughter; black glossy short haircut; we will be more like a mother and a teenage son than a couple; let's give each other some stupid monosyllabic nicknames, V, Ro, Drew, Evil, something like that; we will communicate in a typical loving swearing language, fight with pillows; and we won't care about anyone.
Probably, I will have a son Seryozha, the same one, about twenty-five years old; it may happen that I will beat off an Asian girl just from him, I was told such cases; he, however, will not be particularly offended, rather, he will present it as a piquant family anecdote, there will be such a beautiful tall gouge with bangs, in low jeans, with a metal key chain on his side; I will love him terribly and scary joke, he will grow up to be that verbal swordsman; maybe he will somehow come to us with some faded blonde that I would never have tracked on the street, he will arrive unexpectedly serious, with a different voice, not his own, without looking in his eyes, and then me will add tenderness and horror, such a big son I have, devil, well, he must, so big, and from now on does not belong to me at all.
- Ro, - I will poke lost in the back of the head of my girlfriend, - Ro, he is getting married, this idiot. Ro, how old I am. She never even laughs, Ro, what he found in her, is this my son. I always told him that you can't sleep with a person who can't make you laugh.
And maybe I will even call his father, such a textured uncle of about fifty-five, half-Armenian, a great love of youth, with whom we once lived well for five years, did not even have time to dislike each other, and I will smoke in a pipe and yell, and I will probably call him by his patronymic, as a watchman, or by his last name, because this is the name of his son:
- Manoyan! You can imagine her name is Tanya, and she shines through. Manoyan, is this our son with you? Did I have such a lean face at twenty-five, like this girl? Yes, I was such gunpowder that the glass flew out, you remember; I don't understand this, Manoyan. He will show you her, you just control the face.
But, of course, I won't show it; I will bless; Tanya, quite possibly, will turn out to be a nice girl; Seryozha simply will not need another such cheerful madness as his mother, he will find himself a whirlpool, quieter and calmer.
I can't imagine my grandchildren at all; I only know that I will then think a lot about my own mother, whom I will have buried for a long time, and regret that I cannot show her such beauty.
...