Текст песни Вертинский - Над розовым морем сл.-Г.Иванов
- Исполнитель: Вертинский
- Название песни: Над розовым морем сл.-Г.Иванов
- Дата добавления: 19.03.2021 | 15:18:22
- Просмотров: 135
- 0 чел. считают текст песни верным
- 0 чел. считают текст песни неверным
Текст песни
Слова Георгий Иванов, музыка Александр ВертинскийНад розовым морем вставала луна
Во льду зеленела бутылка вина
И томно кружились влюбленные пары
Под жалобный рокот гавайской гитары.
- Послушай. О как это было давно,
Такое же море и то же вино.
Мне кажется будто и музыка та же
Послушай, послушай,- мне кажется даже.
- Нет, вы ошибаетесь, друг дорогой.
Мы жили тогда на планете другой
И слишком устали и слишком стары
Для этого вальса и этой гитары.
Из «Отплытие на остров Цитеру» 1937 года.
В эмиграции Иванов возглавил «парижскую ноту» — группу соратников, провозгласивших отход от любых иллюзий, поиск «последней» простоты для выражения в литературе вечных тем. Эти принципы выразились в сборниках «Розы» (1931), «Отплытие на остров Цитеру:» (1937), «Портрет без сходства» (1950).
От поэзии Иванова зарубежных лет исходит некая «двойная» магия — предельной щемящей искренности в авторском самопостижении и дерзкой иронии над миром. Но обе эти стихии лирики, со временем постоянно углубляясь, так слились между собой, что породили трагическую мудрость, как бы лишенную конкретных чувств (обреченности, отчаяния или жажды развенчания сущего).
В 1937 г. Иванов издаст «Отплытие на остров Цитеру», в которой отчаяние и одиночество уже берут верх безусловно (отчаяние нарастало все тридцатые годы). Прежде всего, автор расстается с милым образом России в стихотворении "Россия - счастие, Россия - свет".
Монотонный, бормочущий повтор «Снега, снега, снега» — это попытка заговорить, заклясть небытие, пустоту. «Снега» подобны смертному савану. Всё стихотворение — попытка назвать неназываемое — то, что когда-то имело имя «Россия».
В тот же год Иванов написал «Распад атома». Мир «Распада атома» — мир, в котором рухнули 3 опоры: умерла вера в Бога. Умерла Россия. Умерло искусство. Ницше когда-то с богоборческой отчаянной радостью и решимостью громко возвещал: «Бог умер! Бог не воскреснет! И мы его убили! <…> Никогда не было совершено дела более великого, и кто родится после нас, будет благодаря этому деянию принадлежать к истории высшей, чем вся прежняя история!» (82 год). Через 12 лет родился Иванов. Мир постепенно привыкал жить без Бога. Мировая война и революция в России убили веру в прогресс. «Серебряный век» обоготворил искусство и Красоту. Щедрую дань почитанию искусства как высшей ценности бытия отдал в юности и Георгий Иванов, вошедший в изящную словесность как младоакмеист. В 37 г., за год до издания «Распада атома» литературный критик Владимир Вейдле напечатал трактат, названный «Умирание искусства», он завершался словами: «Последняя отторженность от религии, от религиозного мышления, от укорененного в религии миросозерцания и миропостроения (заменяемого рассудочным мироразложением) не то что отдаляет искусство от церкви, делает его нерелигиозным, светским; она отнимает у него жизнь. Без видимой связи с религией искусство существовало долгие века. Но невидимая связь в эти века не прерывалась. <…> От смерти не выздоравливают. Искусство — не больной, ожидающий врача, а мертвый, чающий воскресения. Оно восстанет из гроба в сожигающем свете религиозного прозрения, или, отслужив по нем скорбную панихиду, нам придется его прах предать земле» (Вейдле В. Умирание искусства)
После Первой мировой войны, исчезновения старой России, вместе с ослаблением православия и вообще христианства, искусства (будь то музыка реальная или музыка в блоковском смысле) умирают, ибо их уже ничто не питает.
Такое восприятие жизни (понимание объективного трагизма существования) у многих эмигрантов.
При всём негативе позднее творчество очень философское, с проблесками, в которых все опровергаемые ценности утверждаются:
"Даже больше того. И совсем я не здесь,
Не на юге, а в северной царской столице.
Там остался я жить. Настоящий. Я - весь.
Эмигрантская быль мне всего только снится --
И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.
Перевод песни
Words of Georgy Ivanov, music Alexander VertinskyMoon got over the pink sea
In ice green bottle of wine
And languidly dizzy couples
Under the random of the Hawaiian guitar.
- Listen. Oh how it was a long time ago
The same sea and the same wine.
It seems to me that the music is the same
Listen, listen, it seems to me even.
- No, you are mistaken, a friend is dear.
We lived then on the planet another
And too tired and too old
For this Waltz and this guitar.
From the "sail to the island of the Cite" 1937.
In the emigration of Ivanov, the Paris Note was headed by a group of comrades, proclaimed the deployment from any illusions, the search for the "last" simplicity for expression in the literature of eternal topics. These principles were expressed in the collections of Roses (1931), "sailing to the island of the Citerature:" (1937), "Portrait without similarity" (1950).
From the poetry of Ivanov's foreign years, a certain "double" magic is coming - a marginal degrading sincerity in copyright self-sufficiency and a bold irony over the world. But both of these elements of lyrics, over time, constantly deepening, so merged among themselves, which they gave rise to tragic wisdom, as if devoured by concrete feelings (doomed, despair or thirst for extends of things).
In 1937, Ivanov will publish the "sail to the island of the Cite", in which despair and loneliness already take the top certainly (despair raised all the thirties). First of all, the author breaks up with a pretty manner of Russia in the poem "Russia - happiness, Russia - Light."
The monotonous, muttering repeat "snow, snow, snow" is an attempt to speak, let's swear by non-existence, emptiness. "Snow" is similar to mortal Savan. All the poem is an attempt to call the exempted - the fact that once had the name "Russia".
In the same year, Ivanov wrote a "decay of an atom". The world of the "decay of an atom" - the world in which 3 supports collapsed: Faith died in God. Russia died. Died art. Nietzsche once with a goggleless desperate joy and determined loudly announced: "God died! God will not resurrect! And we killed him! <...> never was committed more great, and who will be born after us, will be due to this act to belong to the history of the highest than the entire former story! " (82 year). After 12 years, Ivanov was born. The world gradually got used to live without God. World War and Revolution in Russia killed faith in progress. "Silver Age" absorbed art and beauty. Generous tribute to worship art as the highest value of being gave in his youth and Georgy Ivanov, who became elegant literature as a young-eyed. In 37, a year before the publication of the "collapse of the atom", the literary critic Vladimir Vadle printed the treatise, called "Dying Art", he completed with the words: "The last refusal from religion, from religious thinking, from the rooted world of world-building and world-building (replaced by rational peacefulness) is not what the art of the church gives, makes it non-religious, secular; She takes his life from him. Without a visible connection with religion, art existed for many centuries. But the invisible connection in these centuries was not interrupted. <...> from death do not recover. Art is not a patient, a waiting physician, and the dead, who has a resurrection. It will rise from the coffin in the coating light of religious insight, or, having served a sorrowful memorial service on it, we will have his dust to betray the earth "(Vadle V. Dyrania art)
After the First World War, the disappearance of the old Russia, together with the weakening of Orthodoxy and in general Christianity, art (whether the music is real or music in the block meaning) die, for nothing nourishes them.
Such perception of life (understanding of the objective tragedy of existence) in many emigrants.
With the whole negative, the late creativity is very philosophical, with glims, in which all denied values are argued:
"Even more than one. And at all, I'm not here,
Not in the south, but in the Northern Tsarist capital.
I stayed there live. Present. I am all.
Emigrant illness I just dream -
And Berlin, and Paris, and Podted Nice.